Чужие миры [ Авт. сборник] - Владимир Васильев

А чужак, прижав уши, вдруг прыгнул, черный его плащ развернулся, наполнился воздухом и оторвал своего хозяина от земли. Тонкие кожистые крылья расправились, чужак взмахнул ими, ловко кувыркнулся в полете… Не готовый к такому повороту событий, Вишена получил с размаху ногами по затылку, не успев защититься или отпрыгнуть.

Свет померк, земля рванулась навстречу, Вишена, нелепо дернув руками, рухнул, а его изумрудный меч взвился — ввысь, слабо вращаясь. Чужак ловко развернулся в полете, скользнул легко, будто стриж, и поймал его свободной рукой.

Пожарский нашел в себе силы приподняться и взглянуть наверх.

Крылатая фигура на миг застыла, четко выделившись на фоне неба, воздев руки, одну с секирой, другую с добытым мечом, и торжествующе зашипела. А в небесной синеве вдруг ясно прорисовалось смеющееся раскосое лицо со зрачками во весь глаз. Вот кому чужак показывал меч!

Вишена в отчаянии упал на спину. Как же теперь, без меча-то?

В тот же миг нечто невообразимо огромное ударило чужака, бросив его в переплетение сочных стеблей. Кувырком, как подбитого ястребом тетерева. Упругие черные крылья сухо шуршали, задевая за листья.

Чужак выронил меч; узкий клинок нырнул острием вниз, падая прямо на Вишену. Тот дернулся из последних сил. Успел: меч воткнулся в рыхлый чернозем, слегка оцарапав Вишене бок.

Казалось, вздрогнула и закричала сама Макошь, Мать-сыра земля.

— Что за птица такая? — раздался громовой голос откуда-то из поднебесья. С хрустом смялась трава, и рядом с Вишеной опустился гигантский сапог.

— А это что за птица? — Тот же голос.

— Вишена-а! Пожарский! Ау-у-у!.. — Это уже донеслось немного сбоку.

Вишену подхватила громадная рука и подняла, казалось, к самому Яриле-солнцу.

Возникло бородатое лицо размером с терем. Но это был не Ярило.

— Боград, — сказал Вишена устало, — это ты, Боград…

— Тарус! Боромир! Подите-ка сюда!

Они искали пропавших Пожарского и Яроша второй час, когда Боград невзначай сшиб коленом диковинную черную птицу. Он и рассмотреть-то ее толком не успел, птица канула в траву, поминай как звали; а под ногами Боград увидал маленького человечка. Рядом с ним из земли торчал крохотный меч.

Первое, что подумал Боград: еще один знак. Такой же, как сбросила Вишене крылатая неведомая тварь.

Тут Боград вспомнил, что «птица» сегодняшняя более напоминает летучую мышь. Случайно ли? Там летучая мышь, только огромная и ночью, здесь нечто похожее, но — маленькое и днем. И еще меч. Неужто снова рубиновый?

Ан нет, на мече искристыми точками зеленели изумруды. Это Бограда подбодрило, и он решительно протянул руку к неподвижному тельцу. Приготовился увидеть себя, все еще думая о знаке. Увидел же Вишену Пожарского.

— Вот тебе и знак! — пробормотал венед удивленно. На зов уже спешили чародей и Непоседа, да и остальные поворотили головы.

Вишена был жив, пищал что-то тоненьким голоском, сидя на ладони, размахивал ручонками. Надо же, чуть выше среднего пальца…

Подоспели Тарус с Боромиром. Чародей сразу все понял, едва взглянув венеду на ладонь; Непоседа с надеждой на него взирал.

— Вот оно что… — молвил чародей тихо. — Коротышом наш Пожарский остался.

— С чего бы это? — спросил Боромир. — Колдовство?

— Похоже. Смотри, Непоседа, он больше, чем мы были, когда с жабой да гадюкой рубились. Но мы-то сами собой стали, а он — гляди…

— Ну?

Чародей задумался:

— Опять сила какая-то нами вертит. Ох, не к добру это, не к добру!

— Может, Базун снова? — спросил Боромир, машинально поглаживая рукоятку своего меча. — Постой! — воскликнул. — А меч-то его где? Меч изумрудный?

Боград разжал другую ладонь. Меч-малютка заблестел на солнце.

— Вот!

Боромир обнажил свой клинок и взял его обеими руками, сравнивая.

— Он! Какой, однако, крохотный…

Изумруды вдруг засветились, но иначе, чем обычно. Свет исходил не из глубин каменьев, а возникал вокруг них; сами же они оставались темными.

Тарус вдруг стремительно протянул руку и взял меч Пожарского двумя пальцами, словно булавку. Глянул на Боромира, на Бограда, на Вишену-коротыша (тот стоял на коленях, держась руками за полусогнутый большой палец венеда), на спутников, кольцом сомкнувшихся вокруг.

— Ну, изумруды, выручайте, — сказал чародей со вздохом и коснулся махоньким камешком на гарде малютки изумруда Боромирова меча.

На миг потемнело солнце. Зеленоватый свет залил все вокруг. Рука Бограда рванулась вниз под чьей-то тяжестью, словно ее задело падающее бревно.

В людском кольце находились четверо: Боград, потирающий ладонь левой руки о колено; Тарус и Боромир, каждый с изумрудным мечом; и еще Вишена, растянувшийся на траве.

Издали донесся тягучий раскат грома. С востока ползла косматая темная туча.

— С возвращением, Вишена, — улыбнулся чародей и помог ему подняться. Путники обрадованно загалдели, видя, что Пожарский жив, хоть и потрепан, и даже улыбается в ответ. Первым делом Вишена взял свой меч, оглядел его восхищенно и сказал:

— Спасибо тебе, друг верный, за службу! — поворотился к побратимам. — И вам, люди добрые, спасибо!

И поклонился в пояс.

Его хлопали по спине, плечам, ерошили русые кудри. Тарус пережидал, когда все это закончится, чтобы порасспросить витязя, ибо тому нашлось бы, что поведать.

Растянувшись цепочкой, стали обшаривать лужайку в поисках Яроша. Вишена на ходу рассказывал:

— …меч мой был ему нужен, твари распроклятой. Уж почти одолел его, а он возьми и взлети, окаянный. Нежданно, я и сообразить не успел ничего. Кабы не Боград…

Тарус слушал, одновременно внимательно глядя под ноги.

— Не похож ли этот красноглазый на тварь, что знак тебе в Черном подбросила?

Вишена уверенно замотал головой:

— Нет, чародей. То была просто летучая мышь, огромная только. А этот боле на человека смахивает, даром что черный. Шипит по-своему, будто разговаривает. Руки у него почти как у нас, четырехпалые, правда. У летучих мышей рук нет — крылья. У этого же крылья на спине, висят, ровно плащ. А уж секирой как махает, будь здоров! Не хуже Славуты.

Чародей хмыкнул. Вишена размышлял, не забыл ли он ненароком чего поведать. Словно кололо что-то: «Забыл, забыл…» Что-то важное. Но что?

И вдруг его осенило:

— Тарус!

Он даже остановился. Стал и чародей, и Непоседа, и остальные.

— Самое главное я и не вспомнил доселе!

Все молча внимали.

— На секире у него изумруд! Я видел!

У Таруса расширились глаза. Похоже, он здорово испугался.